Магический сыск. (Трилогия) - Страница 75

– Вы, наверное, не раз слышали все эти истории о том, как в состоянии аффекта люди делали такое, о чем страшно подумать: поднимали кареты, прыгали через многометровые препятствия, справлялись с во много раз более сильными противниками и т. д. Это аффект, короткий миг, когда сознание отключается, а физическая сила превосходит любые ограничения, по крайней мере пока не выполнена задача, то единственное, что имеет значение. Одна мысль. Одна идея. То, чему подчиняется весь мир в данный момент. Состояние аффекта кратковременно, но невероятно впечатляюще. А теперь представьте себе безумие, в котором подчинение одной идее – это норма жизни. Конечно, никакой организм не может находиться в состоянии наивысшего напряжения долгое время, но безумие… делает возможным состояние, в котором существо просто готово каждый миг к мгновенной трансформации, переходу к аффекту. И вот именно это и было с нашим полукровкой. Я понятно объясняю?

– Вполне, – кивнул Агн.

– А разве его целью не является убийство? – Алиса нахмурила красивые бровки.

– Я уже думал об этом, – кивнул Джейко. – Коли было бы так, то его не остановило бы приближение ребят Вэрла, полно еще времени было. Но, видимо, нет. У этого придурка другая цель… В связи с этим меня очень беспокоят критерии выбора его жертв. Я думал, что он просто реагирует на эманации и убивает первого, кто попадется в достаточно удобном для этого месте. Однако – нет… Меня он пытался убить, но… постольку–поскольку, и даже не стал рисковать, когда почуял реальную опасность.

– Все же странно. – Агн обнял спинку стула и положил подбородок на руки. – А вы не думаете, что на жертвы могли ему указывать?

Джейко уже давно продумывал такую возможность.

– Поэтому меня так и интересуют жертвы. Что могло их объединять? Между мной и ними я вижу пока два отличия – я маг, а они нет, а также социальные слои все–таки другие. Что я упустил?

Волшебница пожала плечами.

– Мы много раз проверяли жертвы, – произнес Агн. – Но ничего, связующего их все, не нашли. Единственное, что их все–таки объединяло, что они были из трущоб и посещали подобные заведения. А это, сами понимаете, почти ничего.

Тацу немного подумал, потом спросил:

– А есть что–то, что объединяет не все жертвы, а некоторые?

– На этот счет версий может быть множество, – пожал плечами Агн. – Например, четверо из них были мужчинами. Чем не связь? Но две – женщины, причем принять их за мужчин невозможно даже при полном отсутствии освещения. Или, к примеру, трое были рабочими.

– А двое из них работали в тайных мастерских Рикны Витца по производству бенса, – возник в дверях Эрик.

– О, Эрик! – обрадовался Джейко. – А я уж начал думать, как мне без тебя обходиться. Пока ты снова не убежал… э–э… что это я хотел сказать… – Мужчина помотал головой. Все–таки ночью практически не удалось поспать. – А! если я хоть что–то понимаю в этой жизни, то сегодня у нас будут гости. Метнись в винную лавку «Золотая лоза» и купи на мой счет… – Тацу постарался припомнить, какой виски был у Рикны. Виски маг не любил, но по долгу службы разбирался, – «Луч солнца в плошке с медом» дэла Мкера прошлого цикла лет. – Удостоверившись, что помощник понял все правильно, перевел взгляд на Агна: – А ну–ка поведай мне об этих двух убитых людях Витца.

Гигант сходил к своему столу, захватил досье на убитых и, почесав затылок, начал рассказ:

– В принципе, очень похожие ребята. Биография точно такая же, как у доброй половины населения трущоб. И единственное, что в ней было примечательного, – так это то, что один год, а второй полгода работали в бизнесе по производству бенса.

– Курьеры? – Джейко имел в виду тех, кто провозит в город запрещенные вещества, необходимые для производства этого напитка.

– Нет, обычные работники. Ни магией, ни какими–то другими способностями не обладали.

Тацу посмотрел на фотографии, приложенные к делам. Даже смерть не смогла скрыть того, что это были молодые и, судя по биографии, лихие ребята. Один жилистый, второй очень даже при мускулах, не качок, но раз десять подумаешь, прежде чем полезть.

– Может, со временем и пролезли бы повыше, но на момент, когда их убили, это даже не шестерки, двойки и то меньше. Я сомневаюсь, что Рикна Витц даже знал их имена или что–то про них слышал.

Маг покивал. Потом побарабанил пальцами по столу. Что–то ему не нравилось.

– Агн, я надеюсь, это были не первая и вторая жертва? – поднял бровь Тацу.

– Именно так, шеф, первая и вторая.

Джейко мысленно застонал. Даже позволил себе встать, пробежаться до окна, что–то повысматривать на улице, потом вновь в том же темпе вернуться к столу. Сотрудники смотрели на него так, будто он прошелся по комнате на руках и вернулся на место колесом.

– Когда вы это раскопали?

– Да вот вчера догадки подтвердились, – Агн пожал могучими плечами. – Официально–то они работают один грузчиком в «Большой лапе», другой официантом в «Этом мире».

Тацу выругался:

– Ты понимаешь, что это может значить?

– Вы подозреваете, что это акция против Белых Тигров?

Шеф кивнул.

– Да нет, вряд ли… – Агн яростно завертел головой. – Кто ж так начинает войну? Кому к эркам нужны эти двое? Что они были, что не были… смешно, шеф, честное слово.

Джейко про себя усмехнулся. Все–таки школа Тацу – это что–то. Похоже, он лучше разбирается в гангстерских войнах, чем профессиональные сыщики.

– Агн, ты прав, но только наполовину. Как учит нас история и стратегия, есть два пути вывести противника из строя. Первый – самый очевидный. Одним или несколькими ударами уничтожить верхушку организации, лучших боевиков. И это действительно война. Однако есть другой – скрытый – путь. Не война, но дискредитация. Обычно его используют, если противник не хочет светиться, или если сил на открытое противостояние не хватает. Одно не исключает другого. Хорошо замаскированными действиями репутации врага наносится непоправимый ущерб. Создаются условия, в которых Стража, Сыск, власти, пресса, местная знать – все имеют какие–то счеты к тому, кого хотят выпереть из бизнеса. Путь это сложный, не дающей стопроцентной гарантии, опасный, но реально более эффективный. Да и в условиях нашего города фактически единственно возможный. Никто не потерпит на улицах открытой войны.